Аэроразведчик "Запорожская соль" Александр Солонько рассказал о технологической войне между нами и россиянами в контексте применения дронов.
В начале полномасштабной войны в ВСУ резко подскочила потребность во всех возможных средствах для ведения оборонной войны, пишет он у себя в Твиттере .
В первые месяцы полномасштабной войны мы добились быстрых результатов на поле боя, широко используя гражданские дроны. Такой как DJI Mavic, выполнявший и продолжавший выполнять безумный объем работы на первой линии. Их начали модифицировать под ударные коптеры.
До сих пор появляется много видео, где с помощью маков делают сброс гранаты на противника. Так уничтожается пехота и даже серьезная техника.
Кстати, сбросы с коптеров не являются изобретением этой войны. Такое решение использовалось на Ближнем Востоке, в частности, во время битвы за Мосул боевики ИГ использовали для этого DJI Phantom.
Более того, очень много видео уничтожения враждебных целей артой и другими средствами – тоже снято обычными гражданскими дронами. Затем эти кадры расходятся по сети, их смотрят, обсуждают, анализируют. Их изучают и оккупанты.
Россияне увидели, сколько проблем это доставляет им и пошли одновременно двумя путями, как они это делают постоянно. Начали бороться с этим и начали перенимать тактику, а также масштабировать, пытаться обогнать нас в этом компоненте.
Это касается и работы на первой линии, и "крыльев", обеспечивающей более глубокую разведку и корректировку, и ударных беспилотников дальнего радиуса поражения.
А борьба идет в небе и на земле. В окопах, командных пунктах, кабинетах инженеров и программистов. На электромагнитных волнах. Врага нужно обнаружить и уничтожить, вражеский дрон нужно сбить или посадить. Собственное место замаскировать и оборудовать с помощью подачи сигнала.
Российские оккупанты понимают, сколько проблем им создают наши военные с говорящими, экипажи аэроразведки стали важной мишенью. С тех пор работа постоянно нуждается в совершенствовании инструментов и усилении мер безопасности. Экипажи обросли дополнительными техническими средствами.
Активные и пассивные антенны для усиления сигнала связи между дроном и пультом. Кабели для расположения антенны на определенном расстоянии от операторов, поскольку усиленная антенна дает большее излучение, которое враг можно увидеть.
Лучшее укрытие, надежнее укрепление. Программные решения для получения информации о борте и операторе от средств РЭР (средства радиоэлектронной розыски) и аэроскопов, которые придумали в DJI для выдачи маковок в полете. Все это развиваем и мы, и россияне.
Конечно, это все гражданское оборудование, не рассчитанное на использование в тех условиях, в которых мы работаем. Дроны, пульты, зарядные станции, разные шнуры и переходники, старлинки в конце концов. Оно все постоянно выходит из строя, ломается, теряется. Такова работа.
Тем не менее, выполнить безумный объем работы по разведке, обнаружение врага, корректировка огня артиллерии, обеспечение ситуационной объемности командования и т.п. Все делает маловероятными успешные операции с наскоком в этих степях. Мы очень пристально смотрим друг на друга.
оккупанты, как и мы, дерутся над решением насущных задач для себя. Это выносные антенны для повышения безопасности операторов, программное обеспечение для сокрытия дронов ID (информация о борту, которая считывается РЭР), создание или взлом прошивок для дронов.
Хитрые китайцы придумали кучу ограничений и мер безопасности, которые зашивают в коптеры из-за того, что в разных странах, где покупают аппараты, действуют различные ограничения, бесполетные зоны, необходимость наличия лицензии для пилотирования.
Поэтому если кто хочет достать новый дрон из коробки и летать на фронте, лучше сразу застрелиться. Когда у военных БПЛА есть все необходимые технические решения, то над купленным Мавиком нужно колдовать. Это время, деньги, дополнительные технические проблемы. Это своя система.
Это опровергает мнение о том, что аэроразведка – это нечто беспроблемное, прикольное и не требующее сил. Кроме того, враг постоянно отслеживает операторов, пеленгирует оборудование и определяет экипажи как желаемую цель. Это о том, что это безопасная работа, на которой можно отсидеться.
Мы сталкиваемся здесь с общей проблемой – у нас тупо меньше ресурсов. Хотя есть хорошие технические решения. Но за оккупантами стоят большие ресурсы. Российские компании включены в процессы реализации программных решений для работы бортов на фронте.
Также у россиян определенные отношения с китайскими поставщиками и доступ к их рынку. К примеру, они покупают дроны, изготовленные для китайского внутреннего рынка (нигде кроме Китая просто не взлетают). Теперь они их прошивают и используют в Украине.
Каждый день в полете мы боремся с РЭБом, который пытается посадить наши дроны. Когда россияне поняли серьезность проблемы, начали создавать окопные портативные комплексы для подавления сигналов управления аппаратами. Это значительная статья потерь коптеров.
Неприятности приносит и антидроновые ружья. Как видите, идет война ресурса. У кафиров его больше. Даже банально денег для покупки. Война инженерных решений. В чем-то мы на равных, но система РЕБ-РЭР у них очень развита. И они стремительно масштабируют производство FPV.
На Токмацком направлении они их очень активно используют и мы располагаем достоверной информацией о том, что активно продвигается процесс увеличения темпов и объемов производства FPV-дронов. Это еще одна гонка, которую нам приходится вести и если мы ее проигрываем, наши проблемы возрастут.
